Андрей ИЛЛАРИОНОВ: Как готовилась российско-грузинская война

Андрей ИЛЛАРИОНОВ
Представляем читателям доклад Андрея Илларионова о том, как готовилась война с Грузией. Подчеркиваем, что это личные изыскания одного из самых известных российских экономистов, ушедшего в политическую оппозицию к современной власти. Соответственно, эта работа носит ярко выраженный политический характер. 
Иными словами, этот доклад не имеет ничего общего с официально тиражируемой версией событий, именуемых «Принуждением Грузии к миру». Мы предвидим весьма негативную реакцию определенной части наших читателей. В то же время, оценивая дискуссионный потенциал темы, готовы предоставить площадку для квалифицированного и обязательно корректного обсуждения других мнений.

У редакции «Новой газеты» есть целый ряд весьма острых (в том числе и политических) вопросов к автору. Мы зададим их Илларионову после того, как закончим публикацию основной части доклада. Присоединяйтесь к дискуссии, она будет широкой и открытой.

1. Предварительные замечания

В данном тексте, как и во всех других текстах и выступлениях, посвященных российско-грузинской войне (а также посвященных другим темам), ничто не является секретной и служебной информацией; информацией, ограниченной к публичному распространению; информацией, ставшей известной автору в результате его работы в органах государственной власти Российской Федерации.

Вся используемая в данном тексте информация происходит из публично доступных источников, а также из бесед автора с непосредственными участниками событий. Данная работа не финансировалась ни одним правительством, ни одной коммерческой организацией, ни одним частным лицом. Данная работа подготовлена автором лично, автор несет полную и исключительную ответственность за ее содержание.

Данный текст не является попыткой создания всеобъемлющей истории подготовки и проведения российско-грузинской войны. В нем не ставилась задача описывать действия грузинской стороны. Он посвящен преимущественно подготовке российским руководством войны с Грузией — теме, которая мало известна в России.

2. Сентябрь 1999 г. — декабрь 2002 г.: первый раунд выкручивания рук. Захват президентства Южной Осетии

Шестилетний период с октября 1993 по август 1999 г. был периодом относительной стабильности и мира в российско-грузинских отношениях. Отчасти это относилось и к отношениям Грузии с де-факто властями Абхазии и Южной Осетии. Хотя в этих отношениях было немало проблем, но все же этот период радикально контрастирует как с предыдущим пятилетним периодом 1988—1993 гг., так и с последующим десятилетним периодом, начавшимся в сентябре 1999 г. Это был период постепенного восстановления доверия между Грузией и Абхазией и особенно между Грузией и Южной Осетией. В то время российское руководство проводило если не полностью нейтральную, но точно менее интервенционистскую политику, чем как до этого, так и после этого периода.

Этот период относительного спокойствия был прерван в сентябре 1999 г., когда российское правительство радикально изменило свою политику по отношению к Грузии. В одностороннем порядке оно сняло запрет на пересечение абхазского участка российско-грузинской границы мужчинами призывного возраста, введенный совместным решением президентов СНГ от 19 января 1996 г.

Несмотря на энергичные протесты грузинской стороны Россия вышла из соглашения СНГ, отменившего визы в рамках Содружества, и в декабре 2000 г. ввела визовый режим для граждан Грузии. Одновременно российские власти ввели упрощенный визовый режим для жителей Абхазии, Аджарии и Южной Осетии.

Два месяца спустя, в феврале 2001 г., сотрудник российских спецслужб организовал так называемую встречу четырех, в которой участвовал он сам, а также трое, как считалось тогда, наиболее радикальных деятелей Южной Осетии. Это были интеллектуальный лидер югоосетинского национального движения Алан Чочиев, бывший работник югоосетинского обкома КПСС и к тому времени дважды премьер Южной Осетии Герасим (Резо) Хугаев, бывший торговый представитель Южной Осетии в Москве Эдуард Кокоев (Кокойты). Целью встречи была выработка стратегии, которая не позволила бы действовавшему тогда президенту Людвигу Чибирову победить на президентских выборах, запланированных на конец года.

Профессор осетинской истории Л. Чибиров был президентом Южной Осетии с 1996 г. Он искренне пытался найти компромисс с властями Грузии в решении двустороннего конфликта. Как минимум трижды он встречался с Эдуардом Шеварднадзе — во Владикавказе в 1996 г., в Джаве в 1997 г. и в Боржоми в 1998 г. В 1999 г. при посредничестве ОБСЕ Л. Чибиров и Э. Шеварднадзе подписали совместный документ, который, будучи парафированным 14 июля 2000 г. в пригороде Вены Бадене, получил название Баденского. Предусматривая статус расширенной автономии для Южной Осетии в составе Грузии, Баденский документ открывал путь мирного разрешения грузино-осетинского конфликта.4 Баденский документ стал высшей точкой в процессе укреплении доверия между двумя общинами после столкновений конца 1980-х — начала 1990-х годов и одновременно политическим приговором для Чибирова. Для российского руководства такой путь эволюции грузино-российских отношений был абсолютно неприемлемым.

Во втором раунде выборов 6 декабря 2001 г. Кокойты был избран президентом Южной Осетии, набрав 53% голосов. 9 января 2002 г. он назначил Хугаева премьер-министром.

Несколько дней спустя Эдуард Кокойты провел встречу за закрытыми дверями с примерно 50 представителями югоосетинской элиты. Кокойты изложил им план развязывания войны с Грузией для того, что добиться независимости Южной Осетии. Большинству участников встречи его предложение показалось настолько экстравагантным, что они сочли это абсолютно неприемлемым. В последующем все участники встречи, кто возражал Кокойты, исчезли с югоосетинской политической сцены: кто-то покинул республику, кто-то оказался в цхинвальской тюрьме, кто-то ушел из жизни при невыясненных обстоятельствах.

Летом того же года Правительство России приступило к массовой выдаче российских паспортов жителям Южной Осетии, Абхазии и Аджарии. В июне 2002 г. российский парламент внес соответствующие поправки в закон о гражданстве, что вызвало резкий протест грузинского президента Эдуарда Шеварднадзе. Тем не менее к 4 апреля 2003 г. 56% населения Южной Осетии стали владельцами российских паспортов.

Россия потребовала использования воздушного пространства Грузии для поддержки своих операций в Чечне, но получила отказ. 6 августа 2002 г. российские ВВС нанесли бомбовый удар по территории Грузии в Панкисском ущелье. Это привело к жертвам среди мирного населения: один человек погиб, несколько — получили ранения. Грузия выразила протест, российские власти категорически отвергли сам факт действий ее авиации в этом районе8. Однако миссия ОБСЕ в Грузии, проведя свое расследование, подтвердила факт бомбардировки российскими самолетами грузинской территории.

Под воздействием российского руководства началась координация действий Цхинвали и Сухуми. 7—8 сентября 2002 г. Кокойты подписал договор с Абхазией о военном союзе против Грузии. Несколько дней спустя, в первую годовщину терактов 11 сентября в Соединенных Штатах, российский президент Владимир Путин предъявил Грузии ультиматум, охарактеризовав ее как страну, от которой исходит «террористическая угроза» Путин, ссылаясь на статью Устава ООН, заявил о готовности России применить военную силу против Грузии.22 ноября Шеварднадзе дал ответ на путинский ультиматум. Выступая на саммите НАТО в Праге, он заявил о намерении страны вступить в Североатлантический альянс.

Несмотря на резкие протесты Тбилиси, российские власти 25 декабря возобновили железнодорожное сообщение между Россией и Абхазией, прерванное по решению президентов стран СНГ в 1996 г.13

3. Бряцание оружием и «битва за Аджарию», январь 2003 г. — апрель 2004 г.

15 января 2003 г. Эдуард Кокойты вновь обратился к Владимиру Путину с просьбой о признании независимости Южной Осетии. 2 февраля 2003 г. российское руководство отреагировало на это, переправив в Южную Осетию через Рокский тоннель значительную партию военной техники и снаряжения, включая 12 танков T-55.14 Боевая техника и вооружение были размещены в северной части региона — в поселке Джава, куда международные наблюдатели не имели доступа. Эта передача тяжелого вооружения произошла почти за 10 месяцев до «революции роз» и прихода к власти Михаила Саакашвили в конце ноября 2003 г.

Камнем преткновения в отношениях между Тбилиси и Москвой стал вопрос о российских военных базах в Грузии: российская сторона затягивала выполнение обязательств, взятых на себя в ходе Стамбульского саммита ОБСЕ в 1999 г. Во время двусторонних переговоров о выводе российских войск из Грузии, проходивших 18—19 февраля 2003 г., Тбилиси потребовал завершить этот процесс в течение трех лет, т.е. к началу 2006 г. Москва утверждала, что сможет эвакуировать базы лишь через 11 лет, к 2014 г.

В июле того же года Россия еще раз нарушила международное эмбарго, введенное в отношении Абхазии в 1992—1993 гг., направив туристическое судно из Сочи в Сухуми. В этом же месяце де-факто власти Южной Осетии отозвали свою подпись под Баденским документом.

2 октября 2003 г. министр обороны Сергей Иванов заявил, что Россия не исключает возможность нанесения превентивных ударов в различных регионах мира «для обеспечения своей безопасности». В свете бомбардировки Панкисского ущелья в августе 2002 г. это заявление было воспринято в качестве словесной подготовки к новому удару по Грузии.

После откровенно подтасованных парламентских выборов в Грузии 2 ноября 2003 года лидер Аджарии Аслан Абашидзе интенсифицировал свои контакты с российским руководством. За короткий срок он нанес целую серию визитов в Москву: 13 ноября 2003 г., 29 ноября 2003 г., 14 января, 7 февраля, 3 марта 2004 г. Шестой визит — 6 мая 2004 г. — оказался последним.

После «революции роз» консультации между Москвой и сепаратистскими регионами Грузии вышли на новый уровень. В ходе совещания в Москве 29 ноября Игорь Иванов обсуждал вопросы стратегии и тактики с российскими «доверенными лицами» в Грузии: лидерами Южной Осетии и Аджарии Эдуардом Кокойты и Асланом Абашидзе, а также премьер-министром Абхазии Раулем Хаджимбой. Было принято решение ускорить процесс предоставления российского гражданства жителям этих трех грузинских территорий. Четыре дня спустя в отношении Аджарии был введен новый, еще более упрощенный визовый режим.

11 февраля 2004 г. в Москве состоялась первая встреча Владимира Путина с только что избранным президентом Михаилом Саакашвили. Российский лидер обратился к грузинскому коллеге с двумя просьбами: во-первых, воздержаться от требований вывода российских военных баз из Грузии и, во-вторых, «беречь» грузинского министра госбезопасности Валерия Хабурдзания. Вернувшись в Тбилиси, Саакашвили пятью днями позже объявил о радикальной реформе министерства госбезопасности и переводе Хабурдзании на должность заместителя генерального прокурора. В последние несколько лет В. Хабурдзания проживает в Москве.

В телефонном разговоре состоявшемся после эвакуации А. Абашидзе на самолете И. Иванова в Москву 6 мая 2004 г. М. Саакашвили поблагодарил В.Путина за вклад в мирное разрешение кризиса. Ответ Путина был жестким: «А сейчас запомните: мы не вмешивались в Аджарии, но не ждите от нас подарков в Южной Осетии и Абхазии».

4. Май 2004 г. — апрель 2005 г.: эскалация напряженности. «Битва за абхазское президентство»

Через несколько дней после аджарского кризиса российским руководством был принят пакет решений по Южной Осетии. В результате, началось строительство военных баз в Джаве и Цхинвали, во Владикавказском военном училище было открыто специальное отделение для курсантов из Южной Осетии, начался перевод российских офицеров в Южную Осетию для прохождения службы с назначением российских граждан руководителями силовых структур самопровозглашенной республики. Целью всех этих мер стало превращение слабо организованного, плохо вооруженного и мало обученного югоосетинского ополчения в регулярную армию численностью до 7000 человек.

7 июня парламент самопровозглашенной республики обратился к Госдуме России с просьбой признать ее независимость и защитить проживающих в регионе «российских граждан». Председатель думского Комитета по делам СНГ и связям с соотечественниками Андрей Кокошин, заявил, что Россия обязана защищать своих новообретенных граждан.

2—6 июня Россия передала Цхинвали 70 танков T-72, 20 установок залпового огня «Град», более 200 переносных зенитно-ракетных комплексов «Игла». Министром обороны Южной Осетии был назначен Анатолий Баранкевич — полковник Российской армии, имевший боевой опыт участия в афганском и чеченском конфликтах.

15 июня югоосетинские войска попытались воспрепятствовать сооружению дороги между грузинским селом Эредви и грузинским анклавом к северу от Цхинвали. На следующий день Россия прекратила подачу электроэнергии в Грузию. 8 июля грузинские власти захватили девять грузовиков с российским оружием и боеприпасами, предназначенными для Южной Осетии. Днем позже 50 грузинских миротворцев были разоружены и подвергнуты публичному унижению: их заставили встать на колени на центральной площади Цхинвали. Репортаж об этом неоднократно передавался по российским телеканалам. В ту же ночь контролируемые грузинскими властями села Тамарашени и Курта, а также грузинские блокпосты на их окраинах были подвергнуты артиллерийскому обстрелу. Ведущий российского телеканала ОРТ Михаил Леонтьев заявил в эфире: «Мы расставили грузинам ловушку. И на сей раз, похоже, они в нее попались». Днем позже российский МИД обвинил Грузию в «организации провокаций» и пообещал, что Москва защитит российских граждан в Южной Осетии. В ту же ночь в результате обстрела югоосетинской артиллерией были ранены трое грузинских миротворцев и один полицейский. Перестрелки в Южной Осетии продолжались до 20 августа 2004 г. К этому моменту погибли 19 грузинских солдат и пятеро осетин.

Для освещения трагедии в Беслане 1—3 сентября 2004 г. группа грузинских журналистов приехала по Военно-грузинской дороге. 4 сентября со ссылкой на «террористическую угрозу» российские власти закрыли движение по этой магистрали через пункт Ларси — последний из трех таких пунктов на российско-грузинской границе, остававшийся под контролем Тбилиси (два других — Рокский тоннель и переход через реку Псоу — контролировались де-факто властями Южной Осетии и Абхазии). Три недели спустя, когда граница с Грузией все еще оставалась закрытой, Россия установила прямое автобусное сообщение между российским городом Сочи и столицей Абхазии Сухуми.

8 и 12 сентября начальник Генштаба Российских вооруженных сил Юрий Балуевский и министр обороны Сергей Иванов заявили о готовности Москвы наносить превентивные удары по объектам, расположенным за пределами страны. 11 сентября президент Путин распорядился сформировать две горнострелковые бригады численностью 4500 военнослужащих каждая. Министр обороны Иванов намекнул: перед этими соединениями будут ставиться «совершенно новые» задачи, «принципиально отличающиеся от [задач] других подобных частей».

Развитие событий вскоре показало, что слова об ударах, похоже, адресовались именно Тбилиси. 14 и 20 сентября взрывами были уничтожены участки высоковольтных линий электропередачи «Картли-2» и «Кавкасиони» на территории Грузии, в результате чего многие районы страны остались без электроэнергии. 9—10 октября новые взрывы нанесли сильные повреждения ЛЭП «Картли-2» и «Лиахви», а также уничтожили линии электропередачи в Западной Грузии. 20 октября Михаил Саакашвили заявил о нейтрализации устроившей эти взрывы группы диверсантов из Южной Осетии.

В Абхазии тем временем приближались президентские выборы. В конце августа Путин принял в своей сочинской резиденции абхазского премьера Хаджимбу. Эта встреча спровоцировала резкую отповедь со стороны грузинского правительства, но она же дала понять, кого Москва хотела бы видеть преемником больного Ардзинбы. Однако на выборах победил Сергей Багапш. Москва была настолько недовольна таким результатом, что между сторонниками двух претендентов началось открытое противостояние, продолжавшееся до тех пор, пока 1 ноября обоих не вызвали в Москву. Российские власти потребовали от Багапша выйти из борьбы, но тот отказался уступить и продолжал заявлять о своей победе. За несговорчивость Багапша Москва наказала весь регион: 15 ноября был закрыт абхазский участок российско-грузинской границы, 1 декабря — прервано железнодорожное сообщение с республикой, а 2 декабря — введен запрет на импорт абхазской сельхозпродукции. Затем в Сухуми отправилась специальная делегация из представителей российских силовых ведомств. После изнурительных переговоров 6 декабря было достигнуто соглашение о разделе власти между Багапшем и Хаджимбой. Контроль над силовыми структурами абхазского правительства Россия сохранила.

17 января 2005 г. председателем югоосетинского КГБ стал начальник управления Федеральной службы безопасности (ФСБ) по Республике Мордовия Анатолий Яровой. В марте 2005 г. генерал-лейтенант Анатолий Зайцев, бывший замкомандующего Забайкальским военным округом и уже замминистра обороны Абхазии, был назначен начальником Генштаба вооруженных сил республики.25 апреля 2005 г. бывший начальник штаба МВД Республики Северная Осетия — Алания Михаил Миндзаев занял должность министра внутренних дел Южной Осетии. 4 июля 2005 г. правительство Южной Осетии возглавил коммерческий директор Курской топливной компании и деловой партнер Кокойты Юрий Морозов.

Эти назначения сопровождались эскалацией подрывной деятельности российских спецслужб в Грузии. 1 февраля 2005 г. был взорван полицейский участок в грузинском городе Гори: в результате трое полицейских погибли, еще 17 человек получили ранения. В ходе расследования, проведенного грзинским МВД и длившегося пять месяцев, было установлено, что взрыв организовала российская военная разведка — ГРУ.
В ходе визита в Тбилиси в феврале 2005 г. министр иностранных дел России Сергей Лавров отказался возложить венок к памятнику грузинам, погибшим в борьбе за территориальную целостность Грузии. Однако несколькими неделями спустя — 3—4 апреля 2005 г. — Лавров на официальном уровне принял в Москве министров иностранных дел Абхазии, Южной Осетии и Приднестровья, как будто бы они представляли независимые государства. На следующий день с Багапшем и Кокойты в своей сочинской резиденции встретился Путин.

С начала 2005 г. российская телекоммуникационная фирма «МегаФон» была подключена к созданию в Южной Осетии отдельной, не связанной с грузинской системы мобильной связи, предназначенной для использования российскими военными и спецслужбами. С 2004 г. российские власти существенно увеличили финансовую помощь этим двум регионам Грузии. К 2008 г. объем российских субсидий Южной Осетии более чем вдвое превысил ВВП самой республики. Основная часть субсидий направлялась на военные расходы, достигшие 50% ВВП Абхазии и 150% ВВП Южной Осетии — последняя поставила по этому показателю мировой рекорд.